Часть первая
Зимой 1995 года, когда мне было 19 лет, я получил работу в службе механиков (Dakota Mechanical). Мы строили скотобойни на Среднем Западе, по большей части в штате Айова. Айова - крупнейший производитель свинины в стране. На то время, когда я был нанят на работу, в этой зло-промышленности для одних только свиней было 27 скотобоен. Я также помог построить завод IBP в Логанспорте, штат Индиана. Это был совершенно новый завод.
Приблизительно за 9 месяцев работы в Логанспорте я не разу не видел убитое животное, но для меня не сложно было понять, что именно будут делать эти машины. Изначально я был оператором грузоподъёмной техники, но потом я стал работать учеником промышленного водопроводчика. После того, как завод был построен, я три месяца не работал.
Но вскоре меня позвали на следующую работу. Ту, которая изменила мою жизнь. Это была работа поменьше, мы должны были расширить убойный этаж на заводе IBP в Перри, штат Айова. На этой уже полностью работающей скотобойне я увидел самые устрашающие механизмы для убийства. Так как здание было старым, нам приходилось отвлекаться от нашей основной работы и производить обслуживание по всему зданию. От начала и до конца, в течении 5 месяцев я был свидетелем и сообщником всего этого.
Когда я только начал работать, я не мог терпеть эти запахи, виды и звуки. Я продолжал повторять себе: "Это то, что ты ешь; не привередничай". Все 6 — 8 недель я чувствовал, что моя душа мертва. Часов по 12, иногда по 15, я работал по колено в запекшейся крови.
Как-то я работал 3 дня на сантехнической станции, промывал бочки объемом в 150 литров, а на меня глазели головы свиней с содранной кожей.
А однажды мне пришлось воспользоваться грузовым лифтом, чтобы привезти материалы, а прямо рядом с ним, была 8-метровая гора "бракованных" свиней, которые были "непригодны для потребления человеком". По какой-то причине их складывали огромными горами, встречать смерть от обморожения в холодных краях Айовы. И даже сейчас, со всеми теми ужасами, которым я был свидетелем, эта гора замерзающих заживо свиней до сих пор холодит мне душу.
Потом настал день, который меня изменил. Мы уже собирали инструменты и прибирались, когда боров, которого уже вырубили зарядом электричества, вспороли шею и подвесили вверх ногами, чтобы он истёк кровью до смерти, внезапно затрясся в конвульсиях и освободился. Три сотрудника IBP устремились вдогонку. Один с куском трубы, двое с бейсбольными битами. Они начали забивать свинью до смерти. Я отвернулся, подумав, что каждый бы отвернулся... и ошибся. Когда я обернулся, я оказался лицом к лицу с ребятами из моей бригады. И пока я слышал звуки ударов, визги от мучительной насильственной смерти в 10 метрах позади меня, я смотрел на то, как мои коллеги оживленно вскрикивают и улыбаются, с каждым ударом "дают пять" друг другу, смеются и радуются смерти разумного существа.
Ночью в отеле эти кадры не давали мне уснуть. Я был противен себе. Мне было противно всё человечество. Я перестал есть мясо. Пару дней спустя, прораб подошел ко мне и спросил, не нужно ли дать мне денег в долг. Я сказал: "Нет, а почему вы спросили?". Он ответил, что заметил, что всё, что я ем — это хлеб с арахисовым маслом и желе и решил, что я банкрот. Я сказал, что с деньгами всё в порядке и что я просто перестал есть мясо. Он начал подкалывать меня и обзывать "новоявленным защитником природы". Я тут же уволился.
Я вернулся домой и начал изучать Права Животных. Я стал веганом и правозащитником. Я провел годы в обсуждениях и разговорах с людьми. Я работал в приютах для животных и спасал животных, когда мог.
Я никогда не чувствовал, что когда-нибудь сделал или сделаю от имени нашей Матери Земли и от имени животных достаточно. Машины, которые я построил в 1996 году, до сих пор убивают, даже когда я пишу эти строки. Это моя вина и мой позор, я это заслужил. Но также это моя сила и уверенность. Ничто не заставит меня забыть те условия, в которых содержатся животные на фабриках и на так называемых "гуманных фермах". Эти условия ужасны, неправильны, излишни и неоправданны.
Как и в случае со всеми индустриями, эксплуатирующими животных, круг насилия разомкнется тогда, когда антагонист (человек) перестанет быть жертвой собственного же вероломства. К примеру, мой дед, которого я ни разу не видел, был фермером, разводил свиней. Он умер в год моего рождения от паров аммиака, которые разрушили его лёгкие, из-за отходов свиней. Кстати, эти самые отходы от его и близлежащих ферм, в 70-ых отравили подземные реки и привели к тому, что порядочное содержание радия отравило водопроводную воду. По сей день в некоторых районах Среднего Запада, чтобы пользоваться водой, вы должны подписать документ, предупреждающий вас о том, что вода в общественных водопроводных каналах опасна для вашего здоровья и вы с этим ознакомлены.
Я говорил это ранее, но стоит повторить еще раз. Именно эти индустрии смерти терроризируют Землю и животных. А не те, кто борется против этих индустрий.
Часть вторая. Убойный блюз.
Свиньи подвергались генетической модификации так долго, что мы уже не знаем, какими они должны быть в природе. Известно, что в природе нет розовых свиней. Это генетическая модификация, потому что людям нравятся "светло розовые свиньи". Естественно, что в природе свинья не может ожиреть до нелепых размеров в 360 кг.
Много раз, когда я работал в IBP (Производитель говядины в штате Айова, который является крупнейшим производителем "свинины" на Среднем Западе, да и в стране, я думаю), я видел свиней, вес которых настолько превышал норму, что их конечности ломались под тяжестью собственного тела. В этом эссе я собираюсь вернуться в ту камеру пыток, в которой такие разумные и чувствующие создания, как свиньи переносили невыносимые страдания от рук человека, только потому, что они относятся к другому биологическому виду.
Всё начинается ранним утром. Грузовик, наполненный обреченными свиньями, прибывает на бойню. Они утрамбованы внутри грузовика очень плотно. Как минимум три свиньи из грузовика будут чуть позже признаны "неподходящими для потребления человеком", обычно из-за огромных нарывов на задних ногах. Это происходит потому, что некоторые свиньи в грузовике всегда оказываются прижатыми к вентиляционной решетке.
Это приводит к тому, что задняя часть их тела оказывается покрытой жуткими мозолями после 30 часов поездки в таких условиях. Представьте себя, сидящим в школьном автобусе без штанов на решетке для гриля, вместо сиденья. По прибытию, контролеры IBP осматривают свиней. Всех свиней, которые уже не могут быть "использованы" тут же выкидывают на задний двор фабрики, где они умирают от холода или голода. Нередко можно увидеть, как водители или инспекторы IBP втыкают карманные ножи в задние ноги свиней, чтобы мозоли на них лопнули, после чего продолжают обход.
Затем свиней достают из грузовиков и помещают в специальные загоны. В таких загонах они проводят очень мало времени в ожидании своей очереди быть убитыми. На противоположной стороне от места стоянки грузовика находится другой загон, в котором животных оглушают. Все свиньи вынуждены идти по этому длинному коридору смерти из стальных труб. Как только они оказываются внутри такого загона, они больше не могут развернуться или остановиться из-за постоянного потока их обреченных братьев, марширующих за ними на параде смерти.
Свиньи имеют когнитивные способности 5-летнего ребенка. Они очень умны и осознают, что происходит вокруг. Они дрожат от страха, а некоторые настолько напуганы, что теряют над собой контроль. Бывает так, что свиньи падают в обморок и их затаптывают до смерти. В любом случае, процесс запущен, и его не остановить.
Чувство неминуемого ужаса постоянно сопровождает свиней. Наверху оглушающего загона есть наклонные створки в 45 градусов. Из каждой створки торчат электрические клещи, которые оглушают животных через голову. Затем они падают без сознания на конвейер, либо остаются парализованными, но в сознании. После этого настает время закольщика. Закольщик колет свиней в горло и подвешивает за задние ноги вниз головой так, чтобы обескровить свинью до смерти.
На фабрике IBP в Пэрри, штат Айова, закольщики носят хоккейные маски, чтобы защититься, на тот случай, если свинья вдруг очнется преждевременно и попытается ударить их в лицо. Можете себе представить, каково это, когда ты подвешен вниз головой, а безумец в хоккейной маске вспарывает тебе глотку! Какая благородная картина "гуманной бойни"! Очень быстро свиньи приходят в сознание, обнаруживая себя истекающими кровью из горла, висящими вниз головой на конвейере, который везет их через коридор, заполненный застывшей кровью.
Пол находится под углом в 45 градусов так, чтобы большая часть крови стекала в желоба для стока крови, которые находятся этажом ниже в цехе переработки непищевого животного сырья. Когда свиньи приходят в сознание, они начинают брыкаться и паниковать, что по промышленным стандартам даже хорошо, так как ускоряет процесс обескровливания. В конце подвесной путь сужается в форме буквы А и подвешенных свиней останавливают.
По подвесному пути они скользят очень быстро, примерно 10 метров под наклоном, в длину около 12 метров. Из-за такого быстрого скольжения примерно одна из ста свиней падает с крюка и оказывается на полу под кровяным дождем от движущихся полумертвых тел. Пересмена длится ровно столько, чтобы смыть "желеобразную массу из упавших" и пристегнуть их обратно на конвейер смерти.
Хорошо, если к этому моменту они уже умирают, но бывают и исключения. Первый станок это "скребмашина". Он похож на ролики на автомойке, но с толстыми нейлоновыми веревками с узлами на концах. С помощью него со свиней соскребают шерсть. Дальше следует "мойка"- длинная ванна с горячей водой. В ней тело ошпаривают, чтобы удалить пропущенные "скребмашиной" волоски, а кожа становится мягче, что облегчает снятие шкуры. С этого момента начинается безостановочный процесс "сломя голову" (так на скотобойнях обозначают скорость работы на убойном этаже).
Затем отрубают головы и копыта. Шкуры чистят, пропитывают солью и укладывают на поддоны. Теперь они предназначены для кожного производства и позже их будут дубить. Распиленные и сломанные ребра вместе с внутренностями сбрасывают в нержавеющие стальные лотки, которые по конвейерной ленте попадают в цех переработки непищевого животного сырья. Сюда же попадают баки с кровью, костями и другими отходами. На каждой скотобойне есть отдел или целый цех, который называется "цех переработки непищевого животного сырья". Это место можно проще назвать "свалка смерти". Баки с кровью, горы костей, 150 литров глазных яблок и т.д.
Промышленные скотобойни действуют совместно со многими, многими производителями продуктов, чтобы скрыть свои промышленные отходы в различной еде. Многие крупные производители хлебов используют костный порошок в своей рецептуре. Желатин и сало пихают во все, от кексов и печенья с кремовой начинкой до шин легковых и грузовых автомобилей. Кровь используют как сычужный фермент для производства клея и, как ни странно, сыра. (Простите вегетарианцы, но ваш сыр не является вегетарианским. Это сочетание молока и крови). И так далее и тому подобное.
Нужно сказать, что переработка непищевого животного сырья - это столь отвратительное и гнусное месиво, что немногие могут выдержать это. Как-то раз мне пришлось заваривать резервуар для крови, запах был настолько сильным, что все четыре часа пока я работал, меня рвало в ведро на удивление остальных рабочих. Жаль, я не могу более точно описать все зло и безумие на заводе IBP. Слова и видео не говорят и сотой доли правды об истинной безнравственности и страданиях. Я не способен описать запахи, крики и кошмары, которые животные испытывают на себе на самом деле.
Защитники животных часто зацикливаются на одной части процесса убийства, но я вам расскажу, он тошнотворен и отвратителен от начала до конца! Я бы даже сказал, что эта жестокость непреднамеренна. Только так можно скормить несколько миллиардов животных нескольким миллионам людей. Бессмысленно просить людей, убивающих целыми днями животных настолько быстро, насколько это технически возможно, в то же время заботиться о животных. Нет! Решение одно - СТАТЬ ВЕГАНОМ и уничтожить лагери смерти, сравнять их с землей так, словно это Освенцим или Дахау! Потому что это то, чем эти заводы и являются - любой из них в сто раз хуже концлагеря!
Но перед тем как меня окончательно охватит злость, давайте вернемся к скотобойням, чтобы я также мог затронуть тему угнетения рабочих на заводе. Обычные рабочие, которым приходится отмывать запекшуюся кровь и грязь, которые подвержены наибольшему риску, известны как "белые каски" (В IBP твое место на иерархической лестнице можно определить по цвету каски на твоей голове). Белыми касками были все иммигранты из Африки и бригады уборщиков - иммигранты из Латинской Америки.
Белые каски работают на убойном этаже, в цехе переработки непищевого животного сырья, складывают и солят кожу. Им платят самый минимум и вовсе не дают свободного времени. Они работают 12 часов в смену с 20 минутным обедом и двумя 10 минутными перерывами. Их постоянно пугают выговорами из-за малейшего отклонения от правил или замедления в производстве. Три выговора в течение шести месяцев и их увольняют, сообщают о них в иммиграционную службу и депортируют. Приблизительно у одного из пяти белых касок отсутствует палец или часть пальца из-за работы в абсурдно безумном темпе с пневматическими ножницами и пилами.
"Жёлтые каски" прямые начальники "белых касок". В каждом отделе завода есть по три желтых каски, кроме убойного этажа, там их пять. В жёлтых касках, которые я видел, всегда были крайне сердитые белые мужчины 30-40 лет, чья основная работа заключалась в насмешках и в запугивании людей в белых касках. Я был "синей каской", это означало, что я техник от независимого подрядчика, не путать с техниками завода IBP в "красных касках".
Я работал по всему заводу, и мне можно было находиться где угодно в любое время. Такая свобода передвижений раздражала желтые каски. Не раз мне приходилось объяснять человеку в желтой каске, что моя работа его не касается, и лучше бы ему не связываться со мной. Начальники "желтых касок" - "зеленые каски". Их редко можно было увидеть на производстве, разве что приезжал кто-нибудь из министерства сельского хозяйства или производство по неизвестной причине останавливалось. Людей из министерства называли "белые халаты". У министерства есть реальная власть.
Они могут закрыть производство без предупреждения в любое время и на любой период. Из-за этого все были в напряжении, когда приходили "белые халаты". Но, как я уже говорил, спрос на мясо огромен. Поставщики не смогли бы платить квоты, если бы производство простаивало хотя бы сутки. Любой, кто работает на скотобойне, видит множество случаев нарушения техники безопасности в день. Если начать считать все случаи, то можно сбиться со счета. "Белым халатам" это известно, поэтому этот факт у них не вызывает удивления.
На самом деле, неожиданных проверок не бывает. Рабочих на скотобойне предупреждают за три дня до проверки из министерства. К проверке все тщательно вымывают. "Белые халаты" ходят по заводу, уставившись в свои бумаги, в окружении "зеленых касок". Пока они находятся на заводе, темп работы на скотобойне замедляют. Проверка длится не более получаса. Как только машина проверяющих уезжает со стоянки, все возвращается на свои места - антисанитария и безжалостный темп работы.
Спустя долгое время я ушел с этого завода в г. Перри, штат Айова и стал веганом. Я начал задаваться вопросом, почему мы в "цивилизованном" обществе допускаем такие вещи? Почему я лично не вмешался, когда у меня была возможность? Почему мне понадобилось несколько лет быть свидетелем этих зверств, чтобы начать открыто бороться с ними? Ответ на все эти вопросы один - специесизм (дискриминация по виду). Мы, человечество, верим, что мы по своей природе лучше и важнее всех остальных форм жизни вместе взятых.
Мы так всецело в этом уверены, что даже веганам и зоозащитникам приходится избавляться от этого стереотипа. Если бы люди полностью осознавали то зло, которое мы причиняем животным и называем "едой", то движение за освобождение животных было бы более масштабным и носило бы более радикальный характер. Мы часто утешаем друг друга тем, как сильно мы "чувствуем их боль" (хотя это не так) и жалеем животных от одного вида или мысли об их бедственном положении, что помогает обреченным животным, так же как и полное бездействие. Вместо этого мы должны сплотиться и начать действовать.
Правильная реакция на зло - это не страх. Правильная реакция на безнравственность - это не беспомощность. Правильная реакция на бессердечность - это не плач навзрыд. Правильная реакция на зло, безнравственность и бессердечность - это возмущение, сопротивление и действие! Мы должны заглянуть глубоко в себя и честно ответить на вопрос, насколько сильнее мы бы боролись с этим ужасом и безумием, если бы это происходило с людьми, а затем сократить эту разницу в нашем собственном специесизме.
И в день, когда мы начнем действовать, мы перестанем плакать о Животных! Мы начнем борьбу за Животных! Мать-Земля и ее Животные ждут наших действий, а не слез. Правда в том, что мы - те, кто называет себя защитниками животных, знаем намного больше об этих зверствах. Мы, ко всему прочему, глубже их переживаем. И я настаиваю на том, что именно наш долг - покончить с ними. Знать больше, чем остальные о преступлении и бездействовать - это преступление само по себе. Для этого есть особый термин - соучастие.
А вот некоторые факты. Число всех животных, погибающих каждый год ради меха, развлечений и вивисекции по всему миру, сравнимо с числом убитых животных в Американской мясной индустрии за один день! Более половины нашей пресной, питьевой воды идёт в животноводство! Главная причина загрязнения воды - это отходы или попросту дерьмо сельскохозяйственных животных. Главная причина уничтожения лесов и миграции коренных народов - мясная промышленность! Но просто знание этих фактов не меняет их. Только знание рецепта не избавит от чувства голода.
Пришло время освобождать, обучать и агитировать.
Освобождение Животных, чего бы это не стоило!
Об авторе:
Уолтер Бонд, 34-летних активист Фронта Освобождения Животных из Солт Лейк Сити, Юта. Был арестован 23 июля 2010 года за поджог фабрики по переработке овчины в Колорадо. Его так же обвиняют в поджоге фабрики по производству кожи и ресторана, в котором продавался фуа-гра.На данный момент Уолтер приговорен к 5 годам тюрьмы и 3 годам условно после освобождения.
Более подробную информацию об этом человеке вы сможете найти на официальном сайте поддержки Уолтера: http://www.supportwalter.org
Адрес для переписки:
Davis County Jail
Walter Bond 2011-03339
PO Box 130
Farmington UT 84025-0130
USA
Также информацию о других заключённых активистах движения за Права Животных вы можете получить здесь:
http://www.arprisoners.org
Источник: часть 1, часть 2
